Спасительный крестик

-Гони, Ерёма! Гони! Ай, сейчас рожать начну! – кричала Марфа изо всех сил.

-Но, родная! – гаркнул Ерёма, и подстегнул лошадь.

Лошадь и без того быстро бежавшая, ускорила шаг. Сани шли легко и плавно по зимней дороге. Из деревни родственники выехали недавно, но из-за скорости повозки огни деревни не были видны даже на горизонте.

Сейчас повозка неслась по полю, с каждой минутой приближая районный центр и отдаляя деревню. Ерёма понимал, что дороги назад нет, и старался как можно скорее и ровнее довезти Марфу.

Марфа была женой брата Еремы, и ей предстояло скоро рожать. Но в деревне не было ни доктора, ни даже бабки повитухи. Старая деревенская повитуха умерла в прошлом году. А доктора отозвали в райцентр ещё три года назад. Тогда же закрыли больницу. И все люди были вынуждены ездить за десять верст, либо тихо умирать дома.

Марфе же предстояло рожать по её собственным подсчетам только после праздников, но судьба распорядилась иначе. У врачей она не была всю беременность, так как деревенский труд не предполагал праздное шатание по больницам. Летом работа в поле и редкие ярмарки в городе, осенью уборка урожая и заготовка его на зиму. Зимой всё не хватало времени. И вот сейчас под рождество время появилось, но тут же и закончилось. Буквально накануне, вчера вечером муж сказал ей: «После рождества свезу тебя в город рожать. Потерпи немного». И Марфа согласилась, так как деваться всё равно некуда. И стала готовить рождественский стол.

У Ерёмы жена тоже собирала на стол в тот вечер. А на следующий вечер они всей семьёй сидели за столом, когда в дом ворвался Никита – брат Ерёмы.

-Рожает! Марфа рожает! – выдал он с порога.

-Так не срок же ещё? – удивилась Ксения – жена Ерёмы.

-Везти надо в райцентр срочно! – не унимался Никита.

-В такую ночь из дома-то выйти страшно, не то, что за деревню ехать, - ответил Ерёма.

-Так ведь помрёт ведь иначе! Повитуха же в том году померла! Кто дитё-то примет?

-Я пойду коня запрягу, - сказал Ерёма.

-Ты один, что ли поедешь? – всплеснула руками Ксения.

-Так не одну же тебя здесь в такую ночь оставлять. А мой вороной быстрее Никитиного будет, да и слушается он только меня, - ответил Ерёма.

Конь мирно стоял в конюшне и жевал зерно. Ерёма подошёл к нему и ласково похлопал. Он вывел коня и стал запрягать в сани. После вынес из избы три старые шубы и несколько мешков и всем этим застелил сани. Подумав, зашёл в дом и взял свой старый обрез и пояс с патронами. И незаметно ото всех взял из своего стола коробку с особыми патронами, передававшимися у них из поколения в поколение.

Когда Ерёма вышел, Марфа уже шла к саням, охая и опираясь на руки мужа. Никита усадил супругу в сани и закрыл полушубком.

-Ты сильно не гони по ухабам-то, - сказал Никита.

-Сейчас ухабов-то не будет. Сейчас другого бояться надо. Ночь рождественская – вся нечисть лезет. А мы в ночь уезжаем, - ответил Ерёма.

-Метели бы не было, - сказал Никита, смотря на звёзды.

-Ох, поехали уже, Ерёмушка, - сказала Марфа.

Лошадь быстро несла по проторенной дороге. Луна ярко освещала дорогу. Ерёма всё подгонял коня. Уже в середине поля Ерёма заметил тучу над соседним лесом, но надеялся что пронесёт. Однако туча всё близилась и близилась к дороге. Подул пронзительный ветер. Марфа сильнее закуталась в шубы. И вскоре на дороге разыгралась настоящая метель. Порывы ветра быстро замели колею и конь стал идти медленнее. Ни звёзд, ни луны уже не было видно, и временами Ерёма сам не знал, куда они едут.

Вдруг со стороны леса послышался вой. Конь встрепенулся, а Ерёма резко посмотрел в сторону леса. Ничего там не увидел. Но на всякий случай достал из-за пазухи обрез.

-Ерёма, волки! – закричала Марфа, показывая в сторону леса.

Обернувшись, Ерёма увидел едва различимые в метели тёмные пятна, бегущие от леса к саням. «Что-то быстро бегут по такому снегу да в метель», - подумал Ермак, и хлестнул коня. Сани понесли быстрее. Даже Марфа чувствовала, что вороной напуган. Тёмные пятна всё приближались к саням. Конь шёл как мог, но снег, наметённый на колею не давал развить ему скорость. Когда волки были на расстоянии выстрела, Ерёма навел обрез на одного из них и нажал на спуск. Грянул выстрел, один из волков споткнулся и упал в снег. Но тут же поднялся и понесся к повозке.

Было уже видно, что волков четыре и они чёрные как ночь, а размером с телёнка. Ерёма зарядил обрез, не выпуская поводьев, и выстрелил еще раз из двух столов. Ещё один волк упал в снег, но снова поднялся. Теперь волки были ещё ближе, но шли строго сзади саней, не заходя сбоку. Конь шёл всё медленнее, и у всех было ощущение, что он сейчас остановится.

-Ах ты нечистая, сгинь проклятая! – закричал Ерёма и кинул мешок на голову коня. Мешок упал на уши коня и закрыл коню глаза. Тут же Ерёма хлестнул коня, и, крикнул: «Но! Пошла родная!» Конь побежал быстрее.

Ерёма зарядил обрез патронами из той самой коробки, развернулся и выстрелил в самого ближнего волка. Тот вскрикнул и зарылся в сугроб. Остальные чуть рассыпались по дороге, но не отставали. Прицелившись, Ерёма выстрелил ещё раз, и второй волк упал на дороге. Метель начала утихать. Конь пошёл быстрее. «Как будто что-то перестало держать сани», - подумала Марфа, держась за живот.

-Не волки это! Нечистые! – крикнул Ерёма, заряжая обрез.

-Почему? – спросила Марфа.

-Их только серебро взяло. Здесь серебряная дробь, - сказал Ерёма, потрясая обрезом.

-Господи, помоги! Николай Угодник защити! – взмолилась Марфа, вцепившись в свой серебряный нательный крестик – подарок мужа.

Сани шли уже быстрее, но волки догоняли. Марфа с ужасом смотрела, как самый крупный из них приближался к саням. Ерёма хлестал коня, и ему не было видно, что волк почти вплотную подбежал к саням. Марфа обернулась и увидела как волк, широко разинув пасть, прыгнул на сани. Она с криком: «Сгинь!» сорвала свой крестик и бросила в пасть волка. Волк поперхнулся и, недопрыгнув до саней, упал на дорогу. Он несколько раз перевернулся на дороге и затих.

Ерёма, обернувшись на крик Марфы, увидел и второго волка, заходившего с боку. Наведя на него обрез, он выстрелил сразу из двух стволов. Волка откинуло в сугроб. Метель резко прекратилась, и на небе засияли звёзды. Конь мотнул головой и, скинув мешок, понесся изо всех сил от проклятого места. До города оставалась треть пути.

Добравшись до больницы, Ерёма спрыгнул с саней и побежал внутрь. Тут же вышли люди в белых халатах и внесли Марфу внутрь. Ерёме сказали идти на задний двор и поставить лошадь в стойло. В обратный путь его отпустили только следующим днём. Ехал Ерёма с радостными вестями, что у его брата Никиты родился сын, и с его женой все хорошо.